А. Дементьев "Восхождение к признанию"

Андрей Дементьев

Восхождение к признанию

(К 50-летию калининского поэта Михаила Суворова)

НABEPHOE, поэзия живет в каждом человеке. Только одни, открыв ее в себе и удивившись звучанию в душе музыки, не думают даже, что эта музыка должна воплотиться в их собственные слова, в ритм и рифмы. Иных, наоборот, захватывает этот неистощимый напор музыки, невысказанные желания, потребность выразить себя и свое душевное состояние в поэтические слова.

Обычно такое «смятение» посещает человека в юности и потом уходит навсегда. И только очень немногие остаются верны своему юношескому влечению и становятся поэтами. Большинство же людей, даже занимаясь сочинительством, поэтами не становятся. Ибо в конечном счете поэзия — это не только потребность, но и врожденное предрасположение к творчеству. И в этом случае очень важно, как сложится жизнь поэта,, насколько интересной,- духовно богатой она будет у него. Ибо от этого зависит идейная, нравственная и эстетическая наполненность его стихов.

Михаил Суворов отмечает свое пятидесятилетие несколькими поэтическими книгами, известными песнями, новыми стихами, по-моему, добрым настроем на будущую работу. А я помню, как много лет назад, совсем еще молодой Миша Суворов, тогда - студент (Калининского педагогического института, принес Александру Гевелингу рукопись своего первого сборника. Все мы тогда очень дружили, радовались чужим удачам, как собственным. И вообще жили весело, интересно, открыто, как и должны жить люди, причастные к поэзии.

К Мише Суворову, нашему товарищу, потерявшему зрение еще в детстве, отношение было особенно нежное и заботливое. Помню, что в Суворове меня поразило умение «видеть» окружающих его людей. Он вел себя так, словно каждого, с кем общался, знал в лицо, чувствовал настроение другого даже по интонации, по репликам. По каким-то неведомым нам нюансам понимал, что происходит не только вокруг, но и внутри нас.

Большая часть жизни поэта прошла в темноте. И такое внутреннее, интуитивное ощущение мира и событий окружающей жизни и людей заменило ему смену зрелищных впечатлений, постоянное видение всего, что окружает нас.

И хотя поэзия — это не внешнее отображение действительности, но тем не менее факт тесного и активного общения с внешним миром сам по себе очень важен, И тут Михаил Суворов проявил не только огромное мужество, окончив среднюю школу, получив высшее образование, но и сумел взрастить и воспитать в себе росток поэтического таланта, который, как стебелек без солнца, мог надломиться и погибнуть,

Для преодоления обстоятельств, которые так драматично сложились у Михаила Суворова, нужен был сильный характер. Думаю, что слова, которые сказал ему отец перед уходом на фронт — «Ты человеком должен стать» — сыграли очень важную роль в формировании характера поэта. Миша воспринял слова отца очень близко к сердцу.

Была война. В дома приходили похоронки. Над Родиной нависла смертельная опасность. Люди голодали. Но мужество не покидало даже детей.

Миша пошел работать на фабрику. Ему было всего 12 лет. Сначала он стал слесарем-инструментальщиком, потом токарем. Отец мог гордиться своим сыном. Тогда-то и случилась беда: от взрыва мины Миша потерял зрение...

Потом он скажет в стихотворении «Стоимость солнца»:

…В глаза мне струились березы,

Текучая зелень озимых.

Речные рассветные плесы

Глаза наполняли мне синью.

Мне было даровано счастье.

Но взрыва незрячая сила

Своей необузданной властью

В глазах моих мир погасила.

Моли не моли о пощаде,

Но мрак не отступится прочь.

Глухой ленинградской блокадой

Меня опоясала ночь.

Иду я на ощупь по травам,

Я губы целую любимой,

Мне хочется солнца.

Ах, люди,

Взгляните, какое оно!

Вы солнце всегда берегите

Любовью и жизнью своею,

Оружием,

если придется,

А я noмогу вам стихом!

 

Я всегда поражался и поражаюсь, сколько в нем доброты и внутреннего оптимизма! Одну из своих книг Суворов так и назвал: «Счастье». Счастье жить, чувствовать себя нужным людям, счастье бороться с несправедливостью и хамством, счастье любить.

Михаил Суворов по сути своей лирик. В его стихах живет неистощимое удивление бесконечных открытий, которыми одаривает его жизнь,

 

Проселки-неразгадки,

Избушки лесников

Играют с нами в прятки

До третьих петухов.

 

Впечатлений детства иногда хватает человеку надолго, может быть, на всю жизнь. По крайней мере, детское восприятие прекрасного, восхищение родной природой ничто в нас заменить не может. Вероятно, поэтому так легок, точен и мило наивен пейзаж в поэзии Суворова. В лучших стихах, посвященных природе Верхневолжья, чувствуется не только поэтическое осмысление вечности бытия, но и бесконечная влюбленность в мир, в его красоту и романтику. Разве не привлекут такие строки о гpoзе из стихотворения «Шли мальчишки»:

 

Не уйти и нe укрыться,

Не унять деревьев дрожь,

Затаились где-то птицы,

Васильки нырнули в ночь.

 

Поэт мысленно там и с теми, кто возвеличивает эту красоту, добавляет ей мужество, кто строит завтрашний день, увидев его сперва в собственной душе.

Не верится даже, что Михаил Суворов прожил пятьдесят лет. Так он молод и жизнерадостен в своих стихах. Впрочем, это уже характер и темперамент. Хотя годы, конечно, заметно сказались на творчестве поэта — он стая мудрее, философичнее, глубже. Поэтическая зрелость приходит не только в результате трудных поисков необходимого слова, постоянных общений, с письменным столом. Поэтическая зрелость — это и зрелость духовная, и житейская, и гражданская. Надо было прожить богатую внутренними событиями жизнь, немало позвать, пройти через разочарования и беды, вновь обрести радость и надежду, чтобы задать себе и людям далеко не риторический вопрос: «Вы знаете стоимость солнца, не хлеба, не песен, а солнца?» Солнца, которое дает нам возможность жить на земле, творить добро, совершать чудеса, растить детей.

Кто-то оказал однажды, что пятьдесят лет — это первый и последний молодой юбилей в жизни человека. Дальше пойдут юбилеи зрелые. Но поэт всегда молод. И поэзия — его вечная невеста. И потому Михаил Суворов, становясь старше и мудрее, в стихах своих остается верен идеалам юности, породившей его первые поэтические строки.